Да, это действительно смешно. Да, в некоторых местах это действительно очень смешно, хотя одну из описанных ею историй я год назад уже читал на анекдот.ру. Да, местами это действительно напоминает Довлатова, хотя напоминает далеко не везде.
Но я никак не мог понять, что же именно меня раздражает в этой в целом очень забавной книге, и что же меня раздражало в других ее книгах. Потом понял. Когда писатель пишет, как она сама говорит, "с неповторимой авторской интонацией", а, проще говоря, от первого лица и с описанием реальных событий, пусть и пропущенных через авторское видение, то это первое лицо повествователя невольно ассоциируется с конкретной фамилией на обложке. И тогда в этом первом лице видишь реального человека, а не просто героя книги. И к этому реальному человеку возникают вопросы.
Дина Рубина, если кто не знает, родилась в Ташкенте в 1953 году, в СССР стала достаточно известной писательницей, в 1990 году уехала в Израиль, в 2000-2003 работала в Москве представителем Сохнута, о чем, собственно, и написан ее роман "Синдикат".
Так вот, в чем же ее отличие от Довлатова. Когда Довлатов пишет о советской действительности, хоть о зоне, хоть о Пушкинских Горах, он считает себя частью этой действительности, и его сарказм и грусть по отношению к ней направлены в том числе и на самого себя. Он не отделяет "я" от "они", у него это "мы". Когда он пишет об эмигрантской жизни, он тоже не отделяет себя от нее, поэтому все плохое, как и все хорошее, что он о ней говорит, можно отнести и к нему самому. Это чувствуется, и читатель во время чтения так или иначе и себя считает членом этой группы "мы", о которой пишет автор.
У Рубиной все не совсем так. Когда она с грустью пишет о своем ташкентском детстве, она считает себя и окружающую действительность одним целым, "мы", и читатель тоже чувствует эту грусть. Когда она пишет об Израиле или работе в Сохнуте, она тоже чувствует это единство, и читатель вслед за ней. Но когда она вдруг выходит из ворот Сохнута и вокруг начинает проявляться реальная Москва, то у нее тут же выскакивает разграничительный флажок: "я" - это я, а "они" - это они. И начинается такое скрытое, а иногда и не очень, противопоставления хорошего Израиля и плохой России, хороших евреев и плохих русских (или немцев, или латышей), хорошего иудаизма и плохого христианства.
Вот, к примеру, описание нехуденькой еврейской женщины: "Маша очень колоритна, и в должности своей органична. Она бывшая одесситка, красавица, пышности и размаха необыкновенных". А вот описание лиц той же комплекции, но иной национальности : "Это были пятеро русских красавиц: рослых, грудастых, пышущих здоровьем телиц без изъяна".
Или, к примеру, главную героиню снимают с поезда на белорусской границе из-за отсутствия белорусской визы. К тому же везет с собой крупную сумму, естественно, незадекларированную. Она ругается с пограничниками, приводит самые безумные аргументы. Потом добавляет: "Позже я поняла, что это-то меня и спасло... Они не решились отнять мою сумку, обыскать меня, вывести в лес..." То есть автор вполне серьезно полагает, что белорусские пограничники вполне могли вывести в лес снятую с поезда пассажирку, ограбить, убить и там в лесу и оставить. Обычное дело, чего там, тем и живут. Израильские пограничники, само собой, такого допустить никак не могли бы. Они вообще очень лояльны к лицам без виз, но с контрабандой.
На этой же станции она встречает сослуживца, который все время разъезжает по России, и которому очень это нравится. И между ними происходит такой разговор:
"- Не хочу возвращаться... Сергей говорит, - можно остаться...
- Какой Сергей?
- А Сергей, священник.
Я отшатнулась...."
Еще бы не отшатнуться. Ужас-то какой. Священник. Есть чего бояться.
Впрочем, чего и ожидать, если эпиграфом к этой части были выбраны следующие берущие за душу строки израильского поэта Иегуды Амихая:
"Христианский бог - еврей,
В его голосе звучат слезы.
Мусульманский бог - еврей,
Кочевник с голосом хриплым
И только еврейский бог - не еврей...
...Он родом из будущего, из абсолюта,
Абстрактный бог, не идол, не дерево и не камень".
Что называется, низкий вам поклон за науку от всех христиан и мусульман. Теперь будем знать.
В общем, как это ни печально, но приходится констатировать: Дина Рубина - израильская писательница, пишущая для еврейской аудитории. При этом, правда, совершенно непонятно, зачем ее книги издают немаленьким тиражом в Москве, в издательстве "Эксмо". Совместная операция Моссада и Сохнута, не иначе.